Вдохновлялась двумя песнями и собственной депрессией.
Фандом - Тёмный Дворецкий, кто знает, тот поймет.
Итак, собственно - "Через дождь"
- My angel, my Angela...
- My assasin, my Ash…
Я не сплю, но ночью мне снится один и тот же сон. Где-то в Эдеме, ближе к седьмому небу – я. Вот-вот пойдёт дождь, чего в раю, созданном Господом, быть не может. Но, кажется, первые капли дождя уже проникают через перья моих крыльев, скользят холодком по коже и уходят куда-то – к сердцу, наверное. И вены мои принимают холодную воду, и я застываю. Чувствую чьё-то дыхание на щеке, но никого нет вокруг – только свинцовое небо и я. Может быть, это моё дыхание, только почему оно так волнует меня и заставляет волну электрического тока пробжать по телу, прямо до пальцев? Я раздваиваюсь.
Кровь моя – к твоей крови, твоя плоть – во мне.
Что-то рвёт напополам моё сердце, сердце ангела. Или не ангела, я боюсь признать себя в отражении. Я кричу на срыв связок, на разрыв аорты – я кричу от удовольствия. ОНО, моё отражения – это я или не я? Всё те же белоснежные волосы, крылья – чистота моя (твоя?) нетронута, лиловые глаза. Но это не я. Это она, Анджела – моё альтер-эго, моя плоть и кровь, моя сестра. Воздух вокруг вдруг превратился в вакуум, и я задыхаюсь. И она задыхается вместе со мной, в безмолвном молчании. Анджела смотрит в мои глаза, а в её я вижу всполохи пламени. Плам, снизошедшее с небес, очистит нас обоих от скверны.
- Что это? – Пепел. – Ты пепел, я пепел…
Мы падаем в траву. Наверное, она смеётся так же, как и я: я никогда не слышал её смеха. Так было всегда, и так будет: для того, чтобы кто-то из нас родился, другой должен умереть. Я склоняюсь к её лицу – моему лицу. Нет-нет, без слов – молчи. Умоляю, молчи. А сердце моё неотделимо от неё, и дышим мы воздухом друг друга. В теле – нежность, которая сейчас взорвётся, пульсирует кровь под краснотой закрытых век, пульсирует, бьётся под ладонью жилка на виске Анджелы. Кожа белее снега, нежнее пепла. Всё ещё в безмолвии, я сбрасываю плащ. Как в зеркале, наблюдаю над действиями Анджелы. Мы не будем ближе, чем сейчас, я это чувствую. И я тянусь к её губам (моим губам), и мне бы так хотелось передать ей с этим поцелуем какую-то часть нашей общей души – просто так.
- Be my Valentine, be mine, why not?
Она прикусывает мои губы до крови, жадно слизывает капли, а я чувствую солёный привкус где-то на корне языка. Это неправильно, это недопустимо – но мне нравится чувствовать, как часть меня растворяется в ней. Она обхватывает мою шею своими горячими пальцами. Она улыбается. Она – это я. Я прижимаюсь к ней всем телом, я хочу чувствовать всё её тепло. Она обхватывает мою талию ногами, и мне больше ничего не остаётся. Пути назад нет. Я вхожу в разгорячённую плоть – мы стали одним целым? Я сжимаю ладони на талии Анджелы, и я не боюсь причинять боль самому себе – ей. На коже остаются красноватые следы, но я продолжаю буквально насаживать её на себя. Я слышу стук своего и её сердца – рваный ритм, она и я бьёмся в агонии, мы оба у-ми-ра-ем. Она задыхается, я задыхаюсь, я прижимаю голубоватую венку на её шее. Я не слышу её стонов. Мой разум где-то не здесь. Дождь начался.
- Через боль, через кровь. Мы вместе? – Нас нет.
Дождь сверху видит всё. Он обрушивается на нас потоками воды, заставляет содрогаться от холода. Вздохи мои всё убыстряются и убыстряются. Её длинные ресницы колятся иглами, они взрывают меня. Кажется, у меня такие же ресницы. Кажется, она сейчас задохнётся. Что-то внутри меня нарастает и взрывается, и липкое тепло вырывается из меня в неё. И я отпускаю её шею. Я слышу хриплый вздох и.. Просыпаюсь.
Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Каждую ночь я убегаю от себя в пелену дождя.
- Running througр the rain
Colours you all
in grey.